«Обстановка на международной арене оставляла желать лучшего. Снова кипел Ближний Восток. Еще один американский подросток прострелил себе голову, а перед этим проделал то же самое с дюжиной своих одноклассников. Северокорейцы произвели неудачный запуск баллистической ракеты. Снаряд набрал высоту, но потом развернулся на сто восемьдесят градусов и полетел вниз. Погибли все сто пятьдесят офицеров в командном пункте и еще шестьсот крестьян из близлежащей деревни. Народы волновались и буйствовали. Кто то поднимался с колен, чтобы поставить на колени других. Кто то думал, что провидению угодно, чтобы он отобрал у соседа его землю, а самого соседа убил. Все это было завернуто в обертку великой духовной миссии и тайного священного предначертания. У какого пророка они это вычитали? На каких скрижалях разобрали мистические прописи? Я давно заметил, что чем хуже почерк у Господа, тем тверже рука у вершителей его воли. Заключались союзы, распадались коалиции, созывались ассамблеи и устраивались конгрессы. Нефть дешевела, дорожало золото. Или наоборот. А в это время от Антарктиды откололся айсберг весом в один триллион тонн и медленно дрейфовал в сторону мест людского обитания.»

««Честное пионерское», – про себя повторил Валерка слова Гельбича. Ну какой из Гельбича пионер? На линейках флаг отряда носит, а сам считает, что тюремные песни – правда жизни. Может, человек-то Гельбич и неплохой, но пионер фиговый. А если и вампиры такие же ненастоящие, как пионеры? Куснут – и всё, гуляй, ничего особенного с тобой не случилось. Не страшно, что есть вампиры. Не страшно, что кусают. И вампир никакой не мертвец, который боится солнца. И тот, кого укусил вампир, не превращается тоже в вампира, а ходит себе, как прежде: палка, палка, огуречик, получился человечек. Эх, всё как всегда. Нету больше тачанок и будёновцев, хотя есть красные флаги и горны. Нету и вампиров, хотя есть странные люди, которые пьют кровь при луне. Пятиконечные красные звёзды сейчас уже ни шиша не значат, и от ночных кровопийц нынче тоже ни-кому ни тепло ни холодно .»

«Перед мысленным взором Валерки предстал Лёва Хлопов в брюках, белой рубашке и галстуке… Потом Альберт – и тоже в брюках, белой рубашке и галстуке… Образцовые пионеры, как со смотра строя и песни.

– Они… они правильные! – Валерка сам обомлел от своего вывода.

– И что? – замер Игорь, тоже начиная что-то соображать.

– Они правильные, – уверенно повторил Валерка. – А правильным быть ненормаль-но!

Ясное дело, ненормально! Все люди неправильные! Даже правильная Анастасийка, отличница и командир отряда, верит в гномиков и чёртиков!

А Игоря поразила точность Валеркиного наблюдения. Вероника тоже стала пра-вильной!.. Той ночью она отчеканила: «В обществе я буду жить по законам общества!» Зачем это ей? Да затем, что вампирам надо прятаться от людей, и лучший способ спря-таться – не привлекать ничьего внимания: стать как все, стать никем, не выделяться, под-чиняться общепринятому порядку.

– Днём они становятся идеальными гражданами, а ночью пьют кровь! – ошеломил сам себя Игорь. – Днём они как разведчики в окружении врагов! Значит, они прекрасно соображают, что они вампиры, и маскируются!
»

«Посмотрите, как рисуется в России система угроз: это всегда нечто экзотически экстре-мальное. Я не хочу существовать на грани жизни и смерти. «Нормальная политика» в данном случае — запрос на снижение градуса политических эмоций.»

«Даже делая скидку на грубость нем-русского языка, он удивлялся тону американской пропаганды: «На что уж наши, тоже, конечно, критикуют, – на память пришли привычные, стертые слова: заокеанский милитаризм, европейский буржуазный ревизионизм, нем-русский реваншизм, в которых он вечно путается, не улавливая разницы. – Но такого себе не позволяют…»
Впрочем, как бы разнузданно ни вел себя этот, агент ЦРУ, главное не форма, а суть: он сидел, не в силах оторвать глаз от экрана, всей душой сочувствуя несчастным захребетникам, которых гонят как скот на убой. По срамному замыслу оккупантов акция изображала праздник.
Вместо чемоданов и сумок, которым суждено сгнить на вонючих фашистских складах, обреченные несли портреты, увитые искусственными цветами. По экрану побежала строка. В переводе на сов-русский:
ЖЕРТВЫ НЕСУТ ЦВЕТЫ НА СВОИ БУДУЩИЕ МОГИЛЫ,
– он ужаснулся откровенному цинизму местных властей.
Веселые, улыбающиеся люди, похоже, ни о чем не догадывались. Даже те, кого уже загоняли в открытые грузовики. Он смотрел на девушку, свою почти что ровесницу. Ловко перехватывая поручни, девушка карабкалась по приставной лестнице. Над кабиной реял красный транспарант.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПЕРВОМАЙ – СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ…
»

«– Спецвыпуск для женщин. Уникальные кадры: наш любимый мущина открывает тракторный завод… – Молодой и энергичный фюрер, но на сей раз не в строгом костюме с галстуком, а в темно-синем джемпере с треугольным вырезом, щелкал огромными железными ножницами, будто примеривался, как бы половчее перерезать красную ленточку. Рядом топтался толстомордый мужик с инструментом поменьше, видно, местная партайная шишка. – И прошу заметить, чисто мирная продукция, не то што всякие танки, – ведущая поморщилась, – которыми эсесер надеется нас уделать, поглядим ищо, кто кого, хорошо смеется тот, кто смеется последний, близок день, когда последние станут первыми, тем более Россия, победившая проклятый коммунизм, наша великая и могучая держава, не была и никогда не будет последней, – ведущая тараторила звонко-механическим голосом, точно игровой автомат: плевалась словами, как монетами, в то время как на экране сгибалась в поясном поклоне девушка в русском сарафане и кокошнике, расшитом бисерными свастиками, принимая из рук фюрера сперва кусочек ленточки, а потом ножницы.»

«– Мы вообще подумали, что вы специально написали, что заболели, ну, чтобы осво-бодить нам всем субботу.

– В каком смысле «освободить субботу»? – спросил Андрей.

– Ну, мы подумали, что у вас те же другие планы, что и у нас.

– Если бы я не заболел, то у меня и были бы планы, как у вас – заниматься, а так мои планы были болеть. А какие планы у вас четверых, я не знаю.

– То есть вы в самом деле болели? – спросил Егор, и в его голосе прозвучал плохо скрываемый восторг. – И в интернет не заходили, и ВКонтакте или там ваш ЖЖ не чита-ли?

– Нет, – удивился Андрей. – А что я там должен был прочесть?

– Так революция же! – крикнул Егор. – Как же вы не знаете!

Пока мальчик, захлебываясь от волнения, пересказывал события прошлой недели, Андрей включил компьютер и быстро проглядел новости.

– Я не уверен, Егор, что вам надо туда идти, – сказал он. – Судя по всему, это может быть небезопасно.

– Это наверняка будет небезопасно, – услышал он в ответ, – поэтому мы туда и пой-дем!

– Я как-то не разобрался до конца, – медленно проговорил Андрей, – но не уверен, что это вообще имеет смысл. Ну выйдет туда несколько тысяч человек, половину переса-жают, как… э-э-э… во вторник на Триумфальной. Вряд ли от этого что-то изменится.

– Андрей Валерьевич, – обиженно сказал Егор, – что вы мне заливаете! Мы же с ва-ми только в прошлую субботу обсуждали, что чуму надо лечить, даже если нам неизвест-но лекарство и мы рискуем сами заразиться и умереть.

Кажется, он не верит, что я в самом деле не в восторге от мысли идти на митинг, по-думал Андрей и, вздохнув, сказал:

– Слушайте, Егор, у меня есть еще одна идея.
»

«Что происходит вокруг нас, если каждая новость воспринимается как тревожащая, обес-кураживающая, оскорбляющая или оставляющая в длительном недоумении? Если новости вводят в состояние фрустрации сразу двумя невозможностями: невозможностью долго состра-дать всем невинно пострадавшим (невозможно рыдать целыми днями) и невозможностью по-влиять на власть? Авторы блогов и социальных сетей пытаются разглядеть за этим какой-то хитроумный план, вроде «психической атаки» или морального террора: каждый день что-то происходит, принимается какой-то закон, делается какое-то заявление, высказывается действи-тельная или мнимая угроза социальному благосостоянию (закрывается больница или только ходят слухи о закрытии больницы); и это, по мнению блогеров, изматывает политически ак-тивную часть населения, которая уже не может и не успевает «протестовать против всего». Версия неубедительна психологически: искусственно вызываемая фрустрация (обращенное к населению «вас здесь не стояло»), подпитываемая слухами, приводит к социальному взрыву при любом ухудшении общей обстановки — а все ветви власти не могли одновременно утра-тить инстинкт самосохранения.»

«Действительно, лотерея в морге, как и прочие Тамарины затеи, выглядели фарсом, в лучшем случае наивностью жизнерадостного бизнеса, не отличающего крови от кетчупа; вот только глупой Тамара не была. Ни один из бойких журналистов не понимал ее метафизической задачи. Никто не чувствовал, например, чем ее попытки отличаются от телешоу Мити Дымова “Покойник года” – энергичного действа с двуспальными гробами и гирляндами танцующих девиц, представлявшего собой как бы дружеский шарж на Тамарину фирму, хотя на деле Митя усердно обслуживал губернатора и, соответственно, хамил федеральному наместнику со свойственной Мите детской улыбкой, сверкавшей в студии будто шаловливое зеркальце. Словом, вокруг Тамары сгущалась атмосфера веселого скандала и тихой подспудной неприязни – она же упорно испытывала, как обжигает крутой кипяток лотерейного счастья обнаженные души.
Испытания были небезопасны. Часто результаты оказывались противоположны ожидаемым: какая нибудь клиентка могла держаться с нерушимым спокойствием и педантично обсуждать с оператором пункты договора, но стоило ей получить от фирмы кофемолку, как с ней случалась истерика. Однажды отец погибшего в пожаре малыша, очень бледный и совсем отсутствующий мужчина, сам причесанный, точно покойник, волосок к волоску, вдруг набросился на Тамару, лично вручившую ему какую то коробку.
»

«– Две тысячи семнадцатый год, в этом все дело, – замедленно произнес Крылов, которому вдруг показалось, что он действительно улавливает что то, какую то логику этого вторичного мира, существующего на месте настоящего. – Сейчас по всей стране пойдут такие глюки. Везде ради круглой даты будут напяливать буденовки и белогвардейские погоны, и везде это будет заканчиваться эксцессом. Прямо на важнейших общественных мероприятиях. Форма одежды потребует, понимаете меня?
– Нет, – честно ответил программист, поднимая бровки на выпуклый лоб. – Не знаю, видели вы или нет, но там крови – лужи. А ведь люди шли всего то на праздничный парад. Должна же быть реальная причина такого безобразия?
– Причина ровно та же, что у Великой Октябрьской социалистической революции, – проговорил Крылов, машинально озираясь в поисках Татьяны. – Верхи не могут, низы не хотят. Только у нас, в нашем времени, нет оформленных сил, которые могли бы выразить собой эту ситуацию. Поэтому будут использоваться формы столетней давности как самые адекватные. Пусть они даже ненастоящие, фальшивые. Но у истории на них рефлекс. Конфликт сам опознает ряженых как участников конфликта. Конфликт все время существует, еще с девяностых. Но пока нет этих тряпок – революционных шинелей, галифе, кожанов, – конфликту не в чем выйти в люди. Он спит. А сейчас в связи со столетним юбилеем тряпок появится сколько угодно. Так что веселые нас ожидают праздники…
»

«Сотни тысяч российских граждан желали переодеться и присоединиться к одной из играющих сторон. Политические дамы, уже давно носившие в подражание первой леди тугие защитные френчи, стали украшать себя эмалевыми и бриллиантовыми орденами в совершенно неразумных и даже вызывающих количествах. Чтобы сбить волну декоративного милитаризма, первая леди появилась на благотворительном приеме вся в кудрявых рюшках и в шикарной белой шляпе, лихо рассекавшей кокетливую бровь. Однако эта перемена стиля не возымела действия. То был, как чувствовали все, тревожный знак для президента, внешне похожего не столько на своего непосредственного предшественника, сколько на великого Путина, служившего теперь для кандидатов идеальным образцом. Нельзя было не заметить во время официальных интервью, что президентские плоские пальцы нервически подрагивают и норовят утянуться в безупречные манжеты, а глаза, посаженные с двух сторон буквально на нос и словно соединенные проволочной дужкой, что то беспокойно выискивают за плечами журналистов. Президентский рейтинг уже от этого тихонько пошатнулся. Но худшее ожидало впереди, потому что страна собиралась сыграть в 2017 году свой долгожданный любительский спектакль.»

«– Не понимаю причины для твоего сарказма, – на лицо Тамары наползал, как туча, густой бархатистый румянец. – Я признаюсь тебе кое в чем. Ненавижу так называемых простых людей. Стоит заговорить о недостатках общества, все тут же клянут продажных чиновников, тупых политиков, все укравших олигархов. И никто не смеет сказать, что главная причина идиотизма этого мира – в них, в этой массе социальных идиотов. В этом страшном, глобальном пассиве. Их нельзя подарить самим себе. Они самих себя не вынесут. Главная тайна нового дивного мира – не в замороженных научных разработках, а в ненужности основной массы населения для экономики и прогресса. Стоит это обнародовать, в какой угодно форме, как мы окажемся в метре от фашизма. – Тамара перевела дух и продолжила, кроша печенье на тесно сдвинутые колени: – Простые люди угрюмо подозревают, будто их обманывают, чтобы сделать мир хуже. Но вот в чем парадокс: если кто либо захочет сделать мир лучше, ему придется точно так же их обмануть. Всех! Потому что им нужен праздник, как они его себе представляют. Им следует говорить только то, что они хотят услышать.»

«Противоправное применение специальных средств воздействия на индивидуальное, групповое и общественное сознание;»

«Манипулирование информацией (дезинформация, сокрытие или искажение информации) .»

«Блокирование деятельности государственных средств массовой информации по информированию российской и зарубежной аудитории»

«Необеспеченность прав граждан на доступ к информации, манипулирование информацией вызывают негативную реакцию населения, что в ряде случаев ведет к дестабилизации социально - политической обстановки в обществе .»

«Успехи эти были одержаны вопреки упорному сопротивлению правых лейбористских и профсоюзных лидеров. В течение 1958 - 1960 гг. напуганное подъемом движения за мир правое руководство лейбористской партии совместно с БКТ трижды выступало с внешнеполитическими заявлениями, стремясь, с одной стороны, сохранить свою линию поддержки агрессивного союза НАТО, а с другой - пойти на некоторые уступки, создавая при этом видимость изменения чуть ли не всей своей политики. Подобной тактикой руководство партии пыталось отвлечь широкие массы членов партии и профсоюзов от активной поддержки борьбы за мир.»

«Однако, следует подчеркнуть, что достигнутый уровень единства между различными организациями еще далеко не достаточен. Прежде всего почти отсутствуют организационные связи между национальным руководством ДЯР и Комитетом 100, с одной стороны, и Английским комитетом защиты мира - с другой. Существуют также глубокие разногласия в оценке сил, действующих на международной арене, в отношении к этим силам .»

«Оккупантам пришлось пойти на создание подобия народного представительства для того, чтобы разыграть комедию "добровольного" присоединения Литвы к Германской империи.»

«Вот почему буржуазия так притесняла фабзавкомы, мешала рабочему контролю над производством, пользуясь при этом поддержкой Временного правительства и соглашательских партий. Рабочие Тигодской фабрики на станции Любань, Новгородской губернии, пытаясь установить свое управление фабрикой, отобрали у управляющего все конторские книги, наличие кассы и по акту передали все это фабкому. Владелец обратился к губернскому комиссару Временного правительства, и тот предложил уездному комиссару "принять меры к водворению порядка" 121 . Комиссарам Временного правительства разрешалось в таких случаях применять против нарушителей "порядка" вооруженную силу. Совет съездов горнопромышленников Урала, обсуждая "положение" на Ижевском заводе, где организовалось "рабочее управление", на закрытом заседании 9 марта постановил "никоим образом" не допускать вмешательства рабочих в управление заводом. Эту позицию капиталисты решили отстаивать "твердо и настойчиво" 122 .»

«Временное правительство, рьяно охранявшее интересы предпринимателей, решило ограничить рабочих "законом". Оно попыталось направлять деятельность фабзавкомов, осуществлявших "рабочее управление". Временное правительство организовывало так называемый "общественный" контроль, втягивало в него отсталых рабочих. В основном этот контроль осуществлялся не рабочими, а прислужниками капиталистов - инженерами и служащими. 23 апреля 1917 г. правительство издало постановление "О рабочих комитетах в промышленных предприятиях", в котором о рабочем контроле не было ни слова. По этому постановлению фабзавкомы должны были осуществлять "представительство" рабочих перед администрацией, решать вопросы "внутренних взаимоотношений между рабочими", заботиться о быте рабочих 126 .»

«возбуждают рабочее население против фабрикантов и правительственных мероприятий и в сильной степени способствуют проявлению со стороны рабочих нежелательных выступлений вроде предъявления различного рода требований, самовольного прекращения работы»

«Задача состояла в том, чтобы изолировать промежуточные слои от крупной буржуазии и крупных помещиков, привлечь их на сторону революции, бороться против их колебаний и измен»

«Буржуазная печать стремилась отвлечь студентов от политических выступлений. Часть реакционной буржуазной интеллигенции во главе с небезызвестным Ху Ши проповедовала теорию "спасения родины путем упорных занятий". Эту "теорию" всецело поддерживали реакционные власти и национальные предатели»

«Хитрый и изворотливый в обмане масс, воспринявший февральскую революцию, по его собственным словам, как средство довести войну до победного конца3 , он при поддержке Временного правительства также немало способствовал задержке развития пролетарской революции в Черноморском флоте .»

«Соглашатели, руководившие Севастопольским Советом, открыто не выступали против этих требований, так как боялись потерять свое влияние в массах. Поэтому эсеры предложили на пленуме насквозь демагогическую резолюцию.»

«Своим лицемерным признанием победы Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде и сообщением о переходе власти в Севастополе в руки местного Совета эсерам и меньшевикам удалось убедить участников демонстрации в том, что в Севастополе, как и в Петрограде, власть перешла в руки Советов рабочих и крестьянских депутатов.»

«Эсеры и меньшевики в Совете саботировали выполнение директив Совета Народных Комиссаров, отказываясь снабжать оружием Советы крымских городов, которым угрожали националистические банды42 . Предательство эсеров и меньшевиков вызывало возмущение матросов.»

«Предчувствуя неминуемый провал, эсеры и меньшевики, сговорившись с контрреволюционным офицерством и буржуазными националистами, решили сорвать избирательную кампанию, начатую большевиками, не допустить создания большевистского Совета в Севастополе. Они стремились подготовить условия для установления военной диктатуры, расправы с большевиками и революционными черноморцами.»

«Предприниматели, разжигая рознь между постоянными и временными рабочими, стремятся таким путем ослабить и дезорганизовать рабочее движение, затруднить борьбу рабочего класса за улучшение условий труда, за повышение своего жизненного уровня.»

«Оно ограничивается тем, что подкупает некоторых легистов в Ганновере, которые держат в руках основные литературные газеты в Германии, и в них они трезвонят о нашей, как они выражаются, анархии "»

«В зарубежной прессе с самого начала революции появлялись лживые сообщения о катастрофическом продовольственном и финансовом положении Франции.»

«Автор показывает, что во время революционных боев в Александрове провокационную роль играл местный фабрикант Баранов.»

«В связи со смертью И. В. Сталина весь буржуазный мир делал ставку на ослабление Советского государства, на раскол и разброд в руководстве нашей партии и государства, на ослабление связи партии с народом.»

«Внимание народных масс усиленно направляется на такие факты и учреждения страны, которые на деле или совсем не составляют причины бедности населения или даже защищают народ от еще больших бедствий, но невыгодны некоторым классам населения.

Если мы посмотрим на историю возникновения наиболее распространенных теперь у нас социалистических идей, а также на их проповедников, мы заметим, что творцом и носителем социализма является поднимающийся новый класс общества: образованные и полуобразованные люди, так называемая "интеллигенция".
»

«... освобождения от власти, сдерживающей их в интересах всего народа, они обманным образом стараются представить в виде общенародного дела. Образованному обществу нужна свобода одурачивать устно и печатно темные массы обездоленного люда, чтобы иметь в своем распоряжении пушечное мясо. Ему нужны такие перемены в управлении государством, чтобы окончательно упрочить свое господство и безнадежно поработить более слабых.»

«Смута создана была, следовательно, сравнительно незначительной группой лиц, преследующих свои узкие групповые цели. Это была у нас, как и во Франции, интеллигенция, хотевшая установить свободу безбожия, свободное достижение своих хищнических целей и бесконтрольного господства над другими.»

«Я говорю о тех случаях, когда этот совершенный демократический институт служит, по особым причинам, источником значительной опасности для самого народа, вследствие трудно устранимой возможности эксплуатировать политическое невежество недостаточно устойчивых, необразованных народных масс, при этом обязательно во вред народному благосостоянию»

«У нас же отношения начальства к учащемуся юношеству беспрерывно переходят из одной крайности в другую, как будто нарочно для того, чтобы сбить с толку молодые умы и не оставить в них ни одного твердого понятия»

«Но именно этот единственный разумный исход крестьянского дела возбудит вопль не только всей лжелиберальной печати, всегда готовой стоять горой за все подходящее к социализму, но и значительной части консерваторов, увлекающихся славянофильскими идеями, или пугающихся призрака пролетариата»

«Из современных наших язв нет ни одной, которая заслуживала бы такого глубокого внимания и участия, как эта печальная судьба молодого поколения, подверженного растлевающему действию руководителей русского просвещения. Но все это остается скрытым от верховной власти, которая видит только случайно проявляющиеся взрывы и не имеет ни малейшей возможности узнать то, что происходит в действительности, ибо она обретается в заколдованном круге, в котором личные стремления и интересы заслоняют собой всякий политический смысл и всякое живое участие к делу .»

«Этому способствовали, с одной стороны, упадок наших учебных заведений и тот гнет, который так долго лежал на русской мысли, с другой стороны, тот хаос ложных понятий и бог знает где подобранных сведений, которыми наводнила русское общество расплодившаяся журналистика. И это зло идет, увеличиваясь .»

«Где этого нет, там всякий самозванец, обладающий достаточной смелостью и несколько бойким пером, становится не только представителем общественного мнения, но и воспитателем общества .»