«– Вот ты помнишь Валентина Ивановича?
– Твоего однокурсника?
– Не совсем, – говорит Володя. – Мы познакомились на химфаке, но он уже тогда закончил аспирантуру, он лет на пять меня старше.
– Выглядит, будто на все пятнадцать, – вспоминает Женя.
– Ну, это потому… короче, потому что у него такая работа. Он рассказал мне, что, когда закончил химфак, его и группу других талантливых ученых специально отобрали для секретных работ… их поселили где-то под Казанью, и там они и работали – и до вой-ны, и во время войны.
– А что они делали?
– Ну, я не спрашивал. – Володя пожимает плечами, так и не поворачиваясь к Жене. – Понятно, что какое-то оружие. Если учесть, что сейчас Валентин занимается гидридами и окислителями, то, видимо, непосредственно он делал топливо для наших «катюш» или других ракет.
– Понятно, – машинально отвечает Женя, хотя на самом деле ей непонятно ни что такое гидриды и окислители, ни, главное, почему у Володи такой напряженный, сдер-жанный голос. Он даже говорит тише, чем обычно, хотя вроде бы никаких секретов, обычный треп про знакомых.
– И Валя, когда мне это рассказал все, он сказал, что, наверное, его снова туда по-шлют работать в ближайшее время.
– Ну вот и хорошо, наверное, нет? – недоумевает Женя.
– Как тебе сказать… – отвечает Володя, продолжая прилаживать к стене все тот же несчастный кусок обоев. – Он же там живет взаперти, на строго секретном производстве. Ни семьи, ни друзей, ни переписки.
– А отказаться можно?
– Отказаться нельзя, – говорит Володя и замолкает.
Женя смотрит ему через плечо и видит, что он продолжает разглаживать обои на стене, раз за разом проводя рукой по одному и тому же месту, так, что с обоев уже слезает верхний слой бумаги.
– Эй! – восклицает она. – Ты что творишь-то? Давай, следующий кусок пора клеить – ну или этот отдирать, если ты в нем дырку проковырял.
Володя поворачивается к ней.
– Ты не поняла, – говорит он, – это был ответ на твой вопрос. Про науку.
– А как?.. – начинает Женя, но осекается: у Володи серое, незнакомое лицо.
– А вот так. Нет никакой разницы – гидриды с окислителями или синтетические ма-териалы. Кто же знает, что им завтра понадобится? А мне так нельзя – у меня Оленька, у меня ребенок вот-вот будет. Как я там буду без них, взаперти? Ну вот я и решил – лучше останусь просто преподавать. Уж преподаватели нигде, кроме институтов, не нужны. Авось и пронесет.
– Я думала, тебе нравится преподавать, – говорит Женя.
– Мне нравится, – отвечает Володя, – но мне в моей жизни много что нравилось, да не всем, к сожалению, удается заниматься .
»

«К сожалению, Маркс не успел подготовить к печати и опубликовать остальные три тома "Капитала", что грозило стать серьезной помехой для дальнейшего развития экономической науки, для распространения марксизма и роста рабочего движения. Буржуазные и мелкобуржуазные идеологи, в том числе немецкие катедер-социалисты, государственные социалисты и т. п., всячески стремились развенчать и "опровергнуть" положения и выводы I тома "Капитала", используя для этого, в частности, отсутствие продолжения "Капитала". Незавершенность главного экономического произведения Маркса использовали в своих целях разного рода оппортунистические элементы в рабочем движении.»

«В выступлениях Н. С. Хрущева, Н. А. Булганина и других руководителей нашей партии и государства были подвергнуты глубокой критике попытки ряда экономистов ревизовать и извратить марксистскую теорию общественного воспроизводства.»