«Недостаток активности, лень и обломовщина воспитали поколения верхних слоев русского общества в исключительной подражательности более активным и просвещенным народам, но подражательности не разумной, а той, которую только и могло дать одно невежество.»

«Российская Государственная Дума в роли английского парламента, то есть как первенствующий носитель Верховной Власти и ограничитель монархического начала в английском смысле, такая Дума - самая невозможная и самая смехотворная вещь на русской почве.»

«Ни одна страна, какова бы ни была степень просвещения и свободолюбия ее граждан, не может отказаться и никогда на деле не отказывается от автократического начала, когда затрагиваются самые существенные ее интересы, что бы ни гласили там конституции или учебники близоруких доктринеров. В минуту государственной опасности республиканский президент (Линкольн, например) обращается в фактического диктатора, в самого неприкрытого самодержца. Разница только в том, что в то время как одни страны поставлены в более благоприятные условия международной и внутренней жизни, другие живут среди постоянных опасностей то от внешних врагов, то от "гражданских добродетелей" среди собственных номинальных подданных: Разиных, Пугачевых и "освободителей".»

«Самодержавие нельзя изгнать из государственной жизни, потому что его нельзя изгнать из человеческой души.»

«Посмотрите, как вели себя люди, которые по своему общественному положению у нас должны были бы понимать, что такое Родина, чего требует ее честь, в чем наш долг пред нею в минуту, когда, застигнутая врасплох внешним врагом, она напрягла свои усилия, чтобы отстоять свою былую славу, свое достояние, свою роль в семье народов, будущее своих поколений... Что делали все эти земские и городские недоумки, невежды-профессора, газетные собиратели пятаков, врачи, инженеры, офицеры запаса?.. Верными долгу (с исключением, конечно), остались те, кого больше всего травили: казаки, полиция, духовенство и мишень всех нападок - великий печальник Русской земли.»

«Все лучшее в человеческой жизни есть продукт аристократии духа. Все великое связано с великими именами отдельных людей и не создавалось толпою. Основу нашей цивилизации положили маленькие греческие аристократии, которые задавлены были бы числом, если бы они не поставлены были выше окружавших их масс. Борющиеся интересы отдельных групп, племен и рас поглотили бы собою интересы всей России, если бы история ее не выработала из недр ее особого института, обязанного хранить "душу нации" и быть объединяющим ее знаменем.»

«Посеянные христианские стремления к (разумно понимаемым) свободе и равенству для практического их осуществления и для обеспечения нуждаются в сильной государственной власти. Где такой власти нет или где ослабевала существовавшая до того времени государственная власть, там громкие девизы свободы и равенства только прикрывали собою самые отвратительные насилия над личностью, создавали преследования и травлю за убеждения, упраздняли всякую обеспеченность достояния, чести, неприкосновенности личности и даже ее жизни: развивали грабежи и разбои, пожары и кровопролития.»

«События эти открыли для широких кругов то, о чем прежде догадывались только немногие. Они нам открыли всю важность сильной монархической власти в России. Они же открыли нам факторы, ослабляющие эту власть: школу, превратившуюся в вертеп государственного разврата и источник политической слабости; невежество и продажность прессы; отсутствие аристократии (аристократии духа); упадок религиозного чувства; неподготовленность не только народных масс, но и так называемого образованного общества к деятельному участию в политической жизни страны...»

«К сожалению, здесь мы подходим к вопросу, в котором современные и, можно сказать, преходящие течения среди ложно именующего себя образованным обществом больше всего уклоняются от истины. Одни совершенно отрицают за религией право на существование, другие "благосклонно" отводят ей место в практической, но не теоретической сфере. Ее область - не мысль, а жизнь. И некоторые говорят это с подкупающей искренностью, заставляющей одного из видных современных английских философов-моралистов* сказать о них, что не сердце, а голова виною их ошибок.»